Обычно люди термин «пограничное расстройство» воспринимают в качестве состояния, когда человек на 50% здоров, а на 50% пациент. Это совершенно не соответствует действительности. Если в образе мышления, состоянии эмоциональной сферы, поведенческих факторах не наблюдаются критерии каких-то расстройств, то человек просто не относится к числу больных. Разумеется, такой тип может хоть всю жизнь работать с психотерапевтом, «лечить душу», искать причины противоречий. Но это не тот случай, когда правомерно хоть как-то упоминать психиатрию.

Шизоаффективное расстройство — заболевание, проявляющееся эпизодическими психозами

Хорошим примером пограничных состояний является шизоаффективное расстройство. Граница проходит не между здоровой психикой и не здоровой, а между какой-то из форм шизофрении и биполярным аффективным расстройством. Оба типа являются областью, которая подразумевает необходимость медицинского вмешательства. Разумеется, в рамках этики, здравого смысла и законодательства.

Итак, шизоаффективное расстройство, которое имеет код МКБ 10 F25, включает в себя несколько подвидов:

• маниакальный тип;
• депрессивный тип;
• смешанный тип;
• другие расстройства;
• неуточнённые расстройства.

Понять БАР или шизоаффективное расстройство у пациента достаточно просто. При последнем ярко выражены симптомы какого-то из синдромов шизофрении. В течение срока от 2-ух недель должно наблюдаться что-то из этого перечня критериев:

• слуховые галлюцинации в виде голосов;
• бред контроля и воздействия;
• ощущения телепатии, слышимости собственных мыслей другим людям;
• речевые нарушения и неологизмы;
• стойкий бред;
• кататонические симптомы.

Выделяют несколько типов таких расстройств: маниакальный, депрессивный и смешанный

При этом у пациента признаки БАР и критерии шизофрении прослеживаются одновременно, а сам он не наркоман и не получал черепно-мозговой травмы. Обычное течение БАР, без признаков шизофрении, может быть сложным и противоречивым, но у больных не прослеживаются галлюцинации. Их речевые функции и когнитивность иногда нарушаются, но это не сопровождается явным бредом. Пожалуй, единственный синдром, который прослеживается и у людей с биполярным аффективным расстройством и шизофреников в равной мере - это неожиданное прерывание процесса мышления. В депрессивной фазе может наблюдаться и ступор, но не доходящий до признаков кататонической шизофрении.

Постановка диагноза «Шизоаффективное расстройство» требует исключения шизофрении как таковой, других шизоподобных расстройств и постшизофренической депрессии.

Шизоаффективное расстройство, маниакальный тип F25.0

В ходе течения маниакальной фазы обычного БАР тоже присутствует период максимального увеличения степени выражения основных симптомов. Он называется этапом маниакального неистовства. Именно в этот момент больные говорят так, как будто они заговариваются. Фразы наезжают одна на другую, речь становится путанной. Возникает и определённое внесистемное двигательное возбуждение. Но это не автоматизм и не шизоидный бред. Будто бы больные испытывают такое сильное внутреннее возбуждение, что их речевой аппарат оказывается неспособным передать всё и сразу. Они могут проговаривать отдельные слова, звуки, фразы. Известны и, свойственные стадии выраженной мании, бредовые идеи величия и успешности. Они немного роднят больных обычным БАР и шизоаффективным расстройством. Однако нелогичная и нерациональная вера в перспективность чего-то и себя самого всё же отличается от бреда как параноидного синдрома. При БАР больной никогда не дойдёт до фантастической интерпретации своей роли и своих возможностей. Ну а если такое случится и будет повторяться, то это будет означать, что это шизоаффективное расстройство.

Шизоаффективное расстройство, депрессивный тип F25.1

Для постановки такого диагноза нужно, чтобы прослеживались критерии депрессивного расстройства тяжёлой или умеренной формы. Признаки шизофрении являются главенствующими, а депрессия является фоном для их проявления, тем не менее, является стабильной и ярко выраженной.

При депрессивном типе ярко проявляются симптомы депрессии и шизофрении одновременно

Шизоаффективное расстройство, смешанный тип F25.2

Что же у нас с чем смешивается? Не симптомы БАР с критериями шизофрении, они во всех случаях шизоаффективного расстройства смешиваются, а симптомы БАР относятся к смешанному типу сами по себе. Дело в том, что биполярное аффективное расстройство может протекать самым разным образом. Фазы мании могут сменяться депрессивными, а между ними наблюдаться «светлые» промежутки, так называемые интерфазы. Но может быть и такое, что ярких депрессивных эпизодов нет, но наблюдаются только маниакальные или гипоманиакальные стадии. И это ещё не всё… Фазы могут накладываться друг на друга. Тогда больные испытывают тоску, которая тут же, прямо на глазах, переходит в возбуждение и, наоборот, - эйфорию, которая в сущности является депрессией. Уныние вплоть до возбуждение, активность вплоть до безверия и пессимизма.

Смешанный тип - это пёстрый коктейль, когда больные одновременно бредят, находится в маниакальном возбуждении и при этом их не покидает депрессия. Стоит ли говорить, что в таком состоянии люди могут быть опасными сами для себя и для окружающих?

Суть диагноза в поведенческих и житейских факторах

Однако саму эту потенциальную опасность нельзя рассматривать в качестве приговора. Далеко не факт, что человек схватится за топор и пойдёт кого-то убивать. На самом деле маньяки, которые стали одиозными в силу подачи их преступлений в СМИ, птицы редкие. Чаще всё это приобретает более простые, житейские формы.

Человек смотрит телевизор и вдруг начинает «смотреть» уже другую передачу, в которой всё показывают только для него. Ему говорят о том, что близкий человек назначен большим руководителем, или что он выиграл огромный приз в лотерею. Он бежит к телефону позвонить родным, но общается не со своей матерью, отцом, мужем или братом, а с другим человеком.

Испуганные реальные родственники прибегают к нему домой, а тот рассказывает им сначала совершенно реальные вещи. Да хоть о том, что он здоров, чувствует себя прекрасно, а тут ещё радость: шефа сняли, а на его место поставили его друга, с которым он учился в университете. И про это было в газетах…

Больной радостно, жизнерадостно, очень радостно, бегает и суетится, пытается поставить пришедшим чай, но уже тут садится опять на стул и спрашивает о том, когда же они приедут.

• Да, кто? Кто они?
• Они, вот приедут, тогда узнаете.

Всё это «счастье» длится и после помещения в больницу. Он может в палате долго общаться со всеми, делиться своими переживаниями. Они могут быть незначительными с фактической стороны. Он познакомился с каким-то человеком, встретил девушку своей мечты, он знает об этом.

Шизоаффективное расстройство нуждается в срочном и квалифицированном лечении

Примерно так выглядят симптомы шизоаффективного расстройства маниакального типа. В подавляющем большинстве случаев за всем этим стоит игра рассудка и её отражение на эмоции. Кровавый киношные маньяки встречаются, ну так они встречаются в самых разных социальных группах. Пациенты ничем не лучше, но не надо вешать всех собак на тех, кто испытывает маниакальные эпизоды такого плана.

Интересно, что в период ремиссии многие больные вспоминают эпизод и свои переживания. Пусть не детально, но помнят. Забываются обычно только определённые фрагменты, которые связаны или с очень острыми переживаниями, или само состояние было таким замутнённым, что в памяти ничего не осталось.

Приведённый пример - это не история болезни при шизоаффективном расстройстве, а некий собирательный вариант. Возможны самые разные формы проявление и выделить что-то характерное было бы невозможным.

Классическая параноидная шизофрения чаще связана с замкнутостью и уходу в свой мир. Период приступа может заставить совершать какие-то поступки, о которых будет впоследствии жалеть сам человек. Если только это будет не удавшаяся попытка суицида, а после неё сожалеть останется только близким больного. При шизоаффективном расстройстве больные гораздо чаще совершают какие-то поступки, которые совершают все люди, но у них всё всегда происходит «волшебным» образом.

Они влюбляются, но в этот момент не могут себя контролировать на самых разных уровнях. Они стремятся к каким-то праздникам, но пара рюмок и сознание начинает творить фокусы, которые не снились лицам с обычным хроническим алкоголизмом. Без спиртного же жизнь людей с таким психическим расстройством обходится так редко, что почти никогда.

Инопланетяне, спецслужбы, воры мыслей и ножи

Тяжелая форма расстройства связана с тремя факторами.

1. Появляются стандартные и даже примитивные сюжета бреда. Они так или иначе затрагивают инопланетян, спецслужбы и подобные структуры. Можно подумать, что инопланетянам больше делать нечего на просторах Вселенной, только бы им выкрасть или просверлить пациентов лучами. Это эпизоды бреда преследования и воздействия.
2. Второй фактор связан с тем, что тут уже больных доставляют в клинику чуть ли не силой и совсем в плохом виде. Кто-то в крови, а кто-то в грязи. Это не психиатрия вне воли пациента. У него воля временно захвачена в плен «инопланетянами», а добро на госпитализацию дают родственники. Если человек уже стоит на учёте, то это происходит достаточно легко.
3. Третий самый печальный. Многие больные признаются в том, что готовы были кого-то убить, совершить насилие, причинение вреда себе или близким людям. Только под близкими они понимают находящихся рядом. Жена может думать, что мужа выкрали те же самые инопланетяне, а муж считать, что жена продала душу дьяволу. Слово «думают» хорошо бы взять в кавычки. Не просто думают, а бредят. Вот так - вернее.

Тяжелая форма заболевания является наиболее опасной для человека

Никто даже не пытается кого-то оправдывать. Какое может быть оправдание для больных людей? Для них и обвинения быть не может, если они на самом деле больны. Но, справедливости ради, отметим, что чаще всего дело кончается только подготовкой к убийству. Мать уверена, что сына выкрали бандиты, а на его место подсунули двойника. Она берёт нож и прячет под подушку. Долго думает о том, что самозванца пора уже убить, но засыпает. И так картина может повторяться очень много раз.

Шизоаффективное расстройство: лечение

Какой-то прогноз при шизоаффективном расстройстве дать невозможно. Обычно приступы происходят достаточно часто, а купировать их могут только препараты. В основном это нейролептики, они же — антипсихотические препараты, или антипсихотики. Однако может быть назначен комплекс, к примеру, если шизоаффективное расстройство прогрессирует на фоне депрессии, то могут быть назначены ещё и антидепрессанты.

Однако известны и случаи, когда между приступами наблюдался очень большой, в несколько лет, промежуток, когда госпитализация не требовалась.

С одной стороны - это хорошо, а с другой создаёт вполне объяснимый риск. В ходе лечения практически все больные принимают препараты, а многих просто лечат. Не то, чтобы без их согласия, но такое спрашивать просто нет смысла. У человека ещё вчера подменили мать с отцом. О чём его можно было бы спрашивать? После выписки многие употребляют медикаменты. Год, два… В человеке начинает просыпаться уверенность, что всё это не имеет смысла, поскольку он уже здоров.

На практике же лечение шизоаффективного расстройства - это создание условий для того, чтобы обмен веществ находился в соответствии с тем, что имеется у здоровых людей.

Что будут делать в больнице - это виднее врачам. А пациентам, которые хотят понять, как жить с шизоаффективным расстройством, нужно настроиться на то, что после первого эпизода приём нейролептиков нужно продолжать в срок не менее 2-ух лет. После второго речь будет идти про 5-7 лет. После этого можно потихоньку заменить их на нормотимики, или не заменить, а употреблять вместе с нейролептиками, в качестве поддерживающей терапии и постепенно снижать дозу нейролептиков. Однако это только общий рассказ про схему и сроки, а не она сама.

Если же эпизодов было много, то лечиться придётся всю жизнь. Во всяком случае, настраиваться нужно именно на это.

Нужно понимать, что абсолютной гарантии того, что рецидива не будет не сможет дать никто. Приём нейролептиков лишь снижает риск их возникновения примерно в 4 раза. Нет на свете специалиста, который не понимал бы того, что побочные эффекты существуют. Только сравнивать нужно не здоровое состояние и то, что возникает при регулярном приёме препаратов, а приступ и его отсутствие, хоть и на таблетках.

Они не панацея. Только не нужно говорить о том, что после приёма сложно работать, жить, чувствовать себя полноценным человеком. Зачем говорить? Это и так понятно… Только в момент приступа - это вообще невозможно. А после него можно с удивлением осознать себя в СИЗО или в больнице, но не психушке, а почему-то в травматологическом отделении. Никто не знает, что будет после очередного обострения.

Вольному воля… Если существует уверенность в том, что можно контролировать себя, отсекать появления бреда, галлюцинаций, то можно попробовать, но вероятность избежать новый приступ существенно снижается.

Требуется лечение, однако точного прогноза при этом заболевании дать невозможно

Практика показывает, что очень большое число приступов связано с тем, что люди употребили алкоголь. Заявления о том, что пить нельзя, плохо, дурно и вредно автор считает не имеющими смысла. Кто не пьёт - он и так не пьёт, а кто пьёт, тот не послушает. Но вот в случае с этим симбиозом аффективного расстройства и шизофрении - спиртное ну никак нельзя. Честно!

Забыв себя, тебя я не лишусь.

И. Г. Гердер

Обратимся теперь ко второй основной форме страха, связанной с существованием единства и целостности Я и глубинным переживанием утраты безопасности. Основным импульсом у депрессивных личностей, как это следует из приведенной выше аллегории, является «революция», или, иначе говоря, стремление объединиться с «большим центром», другими людьми, избежать поворота к самому себе. Мы определяем это качество как стремление к самоотдаче и расширению своего духовного содержания.

У депрессивных личностей преобладает стремление к доверительным близким контактам, страстное желание любить и быть любимыми. Они соотносят свою сущность и свое поведение с мерками и масштабами человеческого общества. В их любви превалирует желание сделать любимого человека счастливым - они сочувствуют ему, догадываются о его желаниях, больше думают о нем, чем о себе, и в порыве самоотдачи готовы слиться с Мы, забыть о себе и пренебречь индивидуальными различиями.

Прообразом каждой любви являются отношения между матерью и ребенком, и, быть может, в каждой любви мы пытаемся восстановить то, что переживалось нами в раннем детстве: чувство безграничной и безусловной любви к нам - таким, какие мы есть, и ощущение того, что наше существование совместно с другими переживается как счастье. Мы приносим в жизнь нашу предрасположенность к любви и расцветаем, когда эта способность оказывается востребованной. Любовь воспринимается как чувство собственной ценности, и наша готовность любить возвращается к тому, кто ее принимает. Мы повторяем, что в данном случае у человека преобладают самоотвержение и самоотдача в ущерб потребностям становления своего Я.

Из вышесказанного следует, что партнер депрессивной личности становится сверх ценным объектом. Любящий самоотверженно стремится посвятить себя партнеру: без связи с существованием другого любовь невозможна. Отсюда устанавливается и распространяется зависимость, которая является центральной проблемой для лиц с депрессивными чертами характера: они больше, чем другие, зависят от партнера. Способность и готовность любить вместе с потребностью в любви - вот две стороны их натуры, которые Эрих Фромм в своей книге «Искусство любви» определил двумя фразами: «Я нуждаюсь в тебе, потому что люблю тебя» и «Я люблю тебя, потому что я в тебе нуждаюсь». Неся свою любовь каждому, поскольку не может не любить, депрессивная личность не верит в возможность того, что ее потребность в любви будет реализована.

Когда один человек настоятельно нуждается в другом, он стремится уменьшить дистанцию между ним и собой. Ему причиняет страдание пропасть, разделяющая Я и Ты, та дистанция, в которой, безусловно, нуждаются шизоиды и которую они поддерживают в целях самозащиты. В противоположность этому депрессивные личности стремятся достичь максимальной близости и по возможности удержать ее. У них так мало развиты эгоистические, направленные на обеспечение собственного Я стремления, что любая дистанция, любое отдаление и разъединенность с партнером вызывают у них страх, и они делают попытки снять это дистанцирование. В отдалении от партнера они чувствуют себя оставленными, покинутыми и заброшенными, что может привести к глубокой депрессии - вплоть до отчаяния.

Что делать, для того чтобы избежать мучительного разрыва и уйти от страха утраты? Единственный способ состоит в развитии такой степени самостоятельности и независимости, чтобы полностью освободиться от партнера. Но именно это очень тяжело для депрессивных личностей, у которых при ослаблении тесного контакта с другими тотчас же высвобождается страх утраты. Они делают попытки найти спасение в других людях, которые помогли бы им снять подобные проблемы, но положение от этого лишь ухудшается.

Депрессивным личностям кажется, что такую безопасность дает им зависимость - и они ищут ее, либо входя в зависимость от другого, либо поставив другого в зависимость от себя. При любом типе зависимости они нуждаются в обещании - пусть лживом - не оставлять их.

Как им, вероятно, кажется, связь с другим тем прочнее, чем выразительнее они демонстрируют беспомощность и зависимость - ведь не может быть другой человек столь жестоким и бессердечным, чтобы оставить их в таком положении. Еще одна возможность заключается в том, чтобы поставить другого в зависимость от себя, как это делают дети, в противоположность описанным выше действиям; но в любом случае мотивация депрессивных личностей остается той же и направлена на удержание зависимости.

У депрессивных личностей доминирует страх утраты в различных его внешних проявлениях - страх перед изолирующим дистанцированием, беззащитностью и одиночеством, страх быть покинутым.

Они ищут неограниченной близости и необыкновенно крепких уз, связывающих их с другими, именно в этом находя защиту от страха - в противоположность шизоидам, которые видят защиту от страха в дистанцировании и освобождении от связей. Для депрессивных личностей близость означает безопасность и защищенность, для шизоидов - угрозу и ограничение их автаркии и, наоборот, дистанцирование для шизоидов - это безопасность и независимость, а для депрессивных личностей - угроза их существованию и страх быть покинутым и одиноким.

Если депрессивная личность узнает, что для партнера интересы существования Я, индивидуальности, неизбежно означают расставание, то они отказываются от самих себя, унижаясь и повергая себя в прах перед ним. Депрессивные личности пытаются избежать страха, отказываясь от собственного Я или делая других зависимыми от себя. Депрессивная личность становится спутником другого человека или делает его своим спутником. Это может быть тихая, безропотная, обращенная в прошлое жизнь в качестве спутника своего партнера или стремление создать такую жизнь для другого. Страх может достигать высокой степени и осознаваться как боязнь утраты; страх остаться наедине с самим собой, с собственными проблемами продолжает оставаться неосознанным. Страхи депрессивных личностей, возникающие как вследствие собственных проблем, так и угрозы, которую несет самостоятельность партнера, при столкновении с жизнью получают дальнейшее развитие и могут привести к реальной утрате связи с партнером, тем более что любая индивидуальность и самостоятельность требуют изоляции. Чем больше самости и самостоятельности мы проявляем, тем больше отличаемся от других и тем меньше общего имеем с ними. Индивидуализация означает прежде всего выход из системы безопасности, предписывающей «быть таким, как все», и связана с переживанием страха; «стадное влечение» этот страх уменьшает, и вместе с тем «растворение» в массе усиливает страх перед индивидуализацией. Для депрессивных личностей этот страх особенно закономерен. Для них отличие от других, чужие мысли и чувства сочетаются со страхом утраты, так как означают переживание отдаления и отчужденности. Поэтому депрессивные личности пытаются отказываться различать себя и других.

Сделаем еще некоторые разъяснения. Чем меньше мы учимся развивать свое личное существование, свою самостоятельность, тем больше нуждаемся в других. Таким образом, можно констатировать, что страх утраты является обратной стороной слабости Я.. В связи с этим депрессивные личности предпринимают попытки обезопасить себя от страха, отказываясь от всего, что мешает, препятствует или противопоставляется подобному развитию. Если Я недостаточно развито, то такой человек нуждается в поддержке со стороны и вступает в тем большую зависимость от другого, чем слабее он сам. Но при возникновении зависимости появляется постоянный страх лишиться этой поддержки - ведь он так много вложил в другого, так много делегировал ему полномочий, что не верит в возможность жизни без партнера, так как именно в нем, в другом, заключено его существование. Депрессивные личности ищут зависимости, которая сулит им безопасность; вместе с зависимостью, однако, возникает страх утраты, поэтому они прилагают все усилия для удержания другого, панически реагируя даже на кратковременную разлуку. Таким образом, образуется типичный порочный круг, который может быть разорван только с риском для собственного существования, так как в данном случае автономия субъекта становится для него опасной.

Если шизоидная личность защищает себя от разрушительной близости, придерживаясь мнения, что окружающие люди опасны и недостойны доверия, и избегает таким образом страха самоотдачи, то депрессивные личности ведут себя прямо противоположным образом: они идеализируют человека, с которым стремятся сблизиться, считают его безобидным, прощают ему слабости или смотрят сквозь пальцы на темные стороны его характера. Депрессивные личности не проявляют тревоги и беспокойства по поводу возможных неприятных последствий, связанных с их доверчивостью. В связи с этим они редко фантазируют на темы, связанные с людской злобой по отношению к ним самим и партнерам; они всецело доверяют другим и не знают ограничений в любви; они подавляют сомнения и игнорируют критические замечания, не желая знать о том, какие трудности могут возникнуть на их пути, избегая споров и столкновений, поступая так, «как хочет любимый», и нередко тем самым, создавая угрозу отдаления от них партнера.

Депрессивные личности идеализируют партнера и вообще думают об окружающих лучше, чем они есть на самом деле. Это создает опасность использования их в корыстных интересах, что чаще всего и происходит. Их поведение отличается детскостью и затянувшейся наивностью. Они придерживаются страусиной политики и, уходя от жизненных трудностей, прячут голову в песок, веря, что их окружают «хорошие люди».

Для достижения гармонии и безмятежной близости депрессивные личности, со своей стороны, должны соответствовать идеалу «хорошего» - они стараются придерживаться альтруистических добродетелей: скромность, самоотверженность, доброжелательность, самоотречение, сочувствие и сострадание они называют главными человеческими качествами. Последние могут проявляться в различной степени - от чрезмерной скромности, когда для себя ничего не требуется, выраженной подчиняемости и приспособляемости вплоть до самоотречения, а в экстремальных случаях - в форме мазохистски послушного поведения. Все приводится к общему знаменателю - отказу от собственных желаний и собственного существования - для того чтобы избежать страха перед одиночеством и уклониться от пугающей индивидуализации.

При этом может возникнуть опасный самообман: дело в том, что описанные выше варианты поведения с соответствующей идеологией скрывают только мотивацию, исходящую из страха утраты, сами же депрессивные личности могут сознательно разделять другие моральные ценности с меньшей скромностью, доброжелательностью и пр. Они (депрессивные личности) на самом деле добродетельны поневоле, предпочитая жертвовать тем, что у них так мало развито и что занимает так мало места в их жизни, - своим Я.

Такое уклонение от индивидуализации дорого стоит. Депрессивные личности не могут решиться на все то, что составляет суть их жизни - на желания, побуждения, аффекты и инстинктивные потребности. Они не решаются на это не из-за страха и не из-за своей идеологии, а потому, что не могут сделать то, что осуждает другой. Поэтому они всегда находятся в зависимости, их желания и ожидания, которые они, естественно, имеют, должны быть исполнены другими. Когда они не получают желаемого, хотя бы в качестве вознаграждения за свою скромность, то в соответствии с обещаниями христианской идеологии уповают на небо.

Отсюда возникает пассивная выжидательная позиция депрессивных личностей, которая не защищает их от разочарований и депрессий как их последствий, потому что в реальной жизни эти ожидания и упования не оправдываются. Разочарование в такой надежде на награду приводит к усугублению депрессии, к прорыву отчаяния. Депрессивные личности попадают в положение Тантала, который видит воду и фрукты, но не может их вкусить или ему это не разрешено. Они не могут ничего потребовать и потому ничего не имеют, не могут проявить облегчающую душу агрессию, не могут в достаточной степени оценить свое состояние из-за ограниченности самооценки, и, с другой стороны, у них не хватает мужества, чтобы сдерживать себя. Приведу один пример депрессивного поведения.

Одна молодая замужняя женщина говорила: «Мой муж часто развлекается с юной девушкой; я знаю, что она очень привлекательна и моего мужа легко совратить. Я сижу дома и реву, но не знаю, что придумать и предпринять. Если я буду его упрекать, он сочтет это за детскую ревность. Я боюсь, что мои нервы не выдержат и он будет иметь право выгнать меня. Муж у меня один, и если я его люблю, то обязана смириться с происходящим, так уж положено».

Она, очевидно, не уверена в том, что мужу «так уж положено», но в ее представлении таковы «современные партнерские отношения», которые не должны ее разочаровывать, хотя сама она не разделяет подобных взглядов. Она не уверена, что сможет бороться против угрозы своему существованию, хотя на самом деле переоценивает свою соперницу из-за ограниченной самооценки. Вместо того чтобы защитить свои интересы и отстоять свою позицию, признав, что ее терпимость небезгранична, и, быть может, устроить мужу сцену ревности хотя бы для того, чтобы он был уверен в ее любви и привязанности, она терпит такое положение из-за страха быть им оставленной. Она упрекает себя в чрезмерной приверженности мещанской морали, считая, что обязана приспосабливать свои желания к его требованиям (это обстоятельство используется мужем в собственных интересах). Поскольку она чувствует, что возможен разрыв отношений с мужем, то верит, что удержать его можно только еще большей готовностью к пониманию его проблем. Она совершенно растерялась, узнав о его презрительном отношении к ней. Так как она не воспринимает себя всерьез, то не может должным образом полностью воспринять и осмыслить сложившуюся ситуацию.

В наше время мы часто встречаемся с подобными обстоятельствами, когда всеобщая неопределенность понятий свободы, верности и обязанностей по отношению к сексуальным связям и сексуальной ориентации, поддерживаемая некоторыми средствами пропаганды, вынуждает людей, и, прежде всего депрессивных личностей, поступать совершенно несвойственным им образом из-за страха, что их могут упрекнуть в том, что они отстали от моды и не понимают веяний времени.

Упомянутая выше молодая женщина подчиняется в своей жизни определенным альтруистическим правилам, которые сама же и придумала. Так, к Рождеству она ежегодно составляет список лиц (в него входит около ста человек), которым обязана послать поздравление и (или) сделать подарок. В связи с этим, по крайней мере, за неделю до праздника она впадает в депрессию от страха, что не успеет вовремя выполнить свое задание. Она не думает о том, как это воспримут другие, испытывает чувство вины, если ее адресаты выказывают некоторое недовольство этими церемониями, и все равно выполняет намеченный ею план действий.

О том, какие «неудачники» часто встречаются среди депрессивных личностей, свидетельствует следующий пример.

«Я должна быть мужественной, потому что все, что со мной происходит, получается вкривь и вкось. Вчера я была у парикмахера, который полностью искромсал и искорежил мою прическу. Затем мне отказал лучший портной - такое случается только со мной. В утешение я купила себе блузку, но дома она мне не понравилась - на самом деле я хотела совсем другого».

Из этого примера легко понять, что данная личность не может достаточно ясно выразить свои желания, и они вообще носят неясный, неопределенный характер. Поэтому она всегда разочарована и свои неудачи связывает с разными внешними обстоятельствами или с тем, что ей «не везет». Так как она не смогла четко объяснить парикмахеру, какую хочет прическу, и не имела определенных представлений о том, какую блузку хотела бы купить, она не смогла получить компенсацию за свое разочарование. Она жалеет себя, переживает свои неудачи и чувствует себя обделенной жизнью. Она не может реализовать себя как личность из-за неопределенности своих желаний и неспособности определить свои требования к сложившейся ситуации. Печальный опыт общения с мастером, который в то время был законодателем мод, вызвал у нее тенденциозное представление о том, что она неудачница и достойна сожаления, и лишил ее возможности правильно осмыслить свою роль в происходящих событиях. Из высказывания типа «такое случается только со мной» видно, что вина за происходящее перекладывается на «злой мир», обрекающий ее на страх; у нее формируется комплекс неполноценности из-за «проклятой неудачливости». Она извлекает из этой жалости к себе истинное удовлетворение и не нуждается ни в чем другом.

Конфликты депрессивных личностей проявляются в первую очередь в форме соматических нарушений в воспринимающих органах. Эти люди символически представляют и интериоризируют все, что воспринимают. Такого рода психосоматические расстройства легко возникают при конфликтных ситуациях, фиксируясь в области глотки, глоточных миндалин, пищевода и желудка. Ожирение и исхудание также могут быть психодинамически связаны с конфликтами. В народе бытует выражение «печальное сало», или «ожирение от горя» (Kummer - Spech), т.е. разлука или утрата близкого человека нередко компенсируются неумеренным пьянством или обжорством. Это почти неотличимо от расстройств влечений, если рассматривать их как эрзац удовлетворенности или же как способ бегства от действительности.

Трудности, с которыми встречаются депрессивные личности, могут стать причиной их умственной несостоятельности, когда они не справляются со своими проблемами и нуждаются в уходе. Им так тяжело подумать о чем-то конкретном, они так быстро все забывают, что это можно принять за органические симптомы поражения мозга. При более внимательном рассмотрении мы убеждаемся, что такое впечатление недостаточно обоснованно. Депрессивные личности воспринимают окружающее с недостаточным интересом и вниманием, потому что одержимы страхом; сильные раздражители до них не доходят, так как лишь усугубляют конфликт и ослабляют их способность к восприятию; они как бы включают фильтр для слишком сильных раздражителей, чтобы предотвратить разочарование. Сюда же относятся трудности в учебе или общая утомляемость и как бы безучастность, которые, с одной стороны, являются защитой, а с другой - по типу обратной связи - усиливают депрессию, так как приводят к неудачам и разочарованиям. Такая кажущаяся умственная недостаточность депрессивных личностей служит еще одним признаком их разочарованности и глубокой убежденности в том, что они не в состоянии быть счастливыми. Эти люди заранее охотно отказываются от счастья, боясь большего разочарования в будущем. Они проводят в жизнь так называемую «политику зеленого винограда»: человек не верит даже в то, что ему под силу добиться, и отбрасывает от себя желаемое как недостижимое. Избавляясь во избежание разочарований от всего, что может с ними произойти, они нередко обрекают себя на жизнь без желаний, серую, скучную и лишенную стимулов. Они с завистью взирают на уставленную яствами скатерть, с которой другие берут и вкушают плоды жизни.

Депрессивные личности всегда предельно приспособляемы и готовы к самоотречению. Понимая, что эти свойства являются отражением их субъективной сущности и не связаны ни с чрезмерной добродетелью, ни со всепоглощающей завистливостью, мы находим возможности для оздоровления таких лиц путем освобождения их от страха и чувства вины.

Психоаналитическая классификация типов личности

БРАТЬ И ДАВАТЬ

Микеланджело Буонарроти: Сотворение Адама

ПСИХИЧЕСКАЯ БОЛЕЗНЬ И ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ

Как известно мы, врачи, делим людей на «больных» и «здоровых». Шутят, что психиатры у каждого найдут отклонения от нормы…
Все люди переживают физические болезни в течение жизни, так же все переживают и психические, но о них умалчивают в силу социальных предрассудков или малой информированности о них: ведь нужно обладать достаточным уровнем развития личности, чтобы понять, что с этой личностью не все в порядке и обратиться к врачу — психотерапевту или психиатру (не путайте с психологом, который врачом не является и имеет дело с нормальными жизненными коллизиями, а не с психологическими проблемами в медико-биологическом смысле этого слова, как их понимает современная наука).
В США около 30% людей официально хоть раз в жизни обращались за помощью к психиатру, а если учесть тех, кто не обращается, то время от времени психические расстройства бывают примерно у 80-90% населения развитых стран: депрессии, неврозы и т.п. Если так обстоят дела в социально благополучной Америке, понятно, что происходит в России…
Когда болеет тело, речь идет о жизни и смерти — мы лечимся, нас на это толкает основной инстинкт выживания. Когда болеют мозги, то проще переждать и перетерпеть. Именно поэтому психиатрическая помощь лучше развита и больше востребована в развитых странах, где потребность в безопасности удовлетворена. А в какой-нибудь Гватемале психиатров почти нет — там актуальна потребность элементарно выжить среди голода и политических неурядиц. Там требуются не психиатры, а полевые хирурги…

Здоровые адаптированы к жизни, поэтому они могут контролировать пропорции — сколько они берут, и сколько отдают другим людям внимания, сил, средств. Когда они могут и хотят, они дают. А когда могут и нуждаются — они берут.
Больные или люди с расстройствами личности (еще не болезнь, но уже не норма) менее адекватно, а часто и совсем необъективно воспринимают мир, находятся «внутри» своего представления о нем. Поэтому ДАВАТЬ или БРАТЬ превращается у них в бессознательную проблему. Иногда стереотипное и однобокое поведение в отношении «давать-брать» свидетельствует о болезни.

«БЫТОВЫЕ ДОНОРЫ»
Есть болезненные состояния (эмоциональные расстройства), при которых люди, вне зависимости от типа личности, помимо своей воли преимущественно склонны ОТДАВАТЬ, УСТУПАТЬ:
— депрессия — беспричинно ощущают вину и этим «искупают» ее;
— тревожные расстройства некоторого типа — когда они либо боятся брать, либо заботой, вниманием, подарками, услугами, уступками, любовью и т.п. «покупают» безопасность;
— маниакальные состояния некоторого типа — когда люди дают, потому что это приятный процесс; они преисполняются чувства собственной силы и значимости, ощущают широту своих возможностей, и их самооценка повышается. Но они сорят деньгами и, если так можно выразиться, делами несколько неадекватно — и это заметно.

«БЫТОВЫЕ ВАМПИРЫ»
Люди преимущественно БЕРУТ (требуют любви, заботы, средств), когда у них наблюдаются: — психотические параноидные состояния — им кажется, что их грабят, обижают, обманывают, недодают;
— шизофренические состояния — такой человек апатичен, «бесчувственен», закрыт и импотентен в широком смысле слова, он не может ничего дать, ни о ком позаботиться — только взять, потреблять, что дают, не ощущая при этом ничего;
— некоторые тревожные состояния — другая форма тревоги, когда людям кажется, что они теряют безопасность, если не накопят запас вещей, связей, отношений «на всякий случай» — на случай форс-мажора. Но при таких расстройствах человек постоянно ощущает, что форс-мажор близок, сколько бы он ресурсов он не накопил...

ПРАКТИЧЕСКИ ЗДОРОВ. А ТЕОРЕТИЧЕСКИ?

На самом деле людей нельзя жестко поделить по принципу психическое здоровье — заболевание. Их состояния представляют собой как бы непрерывную линию, на одном конце находится абсолютная норма, а на другом — явная болезнь, когда человек уже не может нормально функционировать в обществе и попадает в больницу.
Характер любого человека имеет определенную структуру — в нем соединяются много разных черт («ничто человеческое нам не чуждо»). Характер — нечто врожденное, формирующееся только в раннем детстве, против чего человек пойти не может — можно только подправить, сгладить неудобные для него черты, но базово личность изменить нельзя. Некоторые черты выделены более ярко, некоторые — менее. Так формируются различные типы личностей . И у кого-то по его базовому типу личности легче и естественнее получается отдавать. У кого-то — брать.

Когда какая-то одна или несколько сторон личности начинают «выпирать» слишком ярко, получается уже не норма, но еще не болезнь — акцентуированный (однобокий) характер. И при неблагоприятных — для данного типа личности — условиях это может развиться в самую начальную стадию психического расстройства, когда человек уже неэффективно функционирует в жизни — психиатры называют это расстройствами личности или патологиями характера.

Но еще задолго до развития личностных расстройств люди разных типов по поведению начинают делиться на группы тех, кто в основном «гребет под себя» по жизни, и тех, кто склонен скорее отдавать. Причем осознанные понятия альтруизма и заботы о ближнем тут ни при чем — это бессознательное поведение.
Рассмотрим с этой точки зрения основные типы личности , то есть посмотрим, какие типы предполагают поведение "брать", а какие — "давать". И хотя названия типов личности иногда напоминают названия болезней, тип — не болезнь. Есть врожденный тип личности с определенным паттерном (устойчивой совокупностью образцов, форм) поведения, есть личностное расстройство, когда паттерн утрирован и поэтому является источником проблем у человека и/или его окружения, а есть психические болезни, которые напрямую не связаны с личностным типом или его расстройством. Шизофренией, например, может заболеть человек истерического типа личности, а депрессией - человек шизоидного типа.

ИТАК — ЛИЧНОСТИ, СКЛОННЫЕ ОТДАВАТЬ :

Депрессивный
— чувство вины задавит, если откажут и не дадут.

Мазохистический тип. Бессознательный мотив:
— им надо взять моральный реванш за те страдания, которые они ощущают — если они чем-то попользуются, то выйдут из позиции страдающей стороны. У них есть потребность страдать, но страдать можно только отдавая, ведь когда берешь — наслаждаешься. Типичный пример: верная жена — спасатель неисправимого алкоголика.

Обсессивный тип
— выполняют социальное правило «давать — это хорошо». Эти люди стремятся максимально соблюдать правила социума, у них есть чувство вины перед нарушением нормы (сравните с депрессивными, которые, отказывая, испытывают вину «вообще»). Если отказ признан нормой — они твердо отказывают. Пример: педантичный чиновник, образцовая мамаша.

Истерический тип (частично). Бессознательный мотив:
— для того чтобы всегда быть в центре внимания, или для манипуляции: «я тебе в прошлый раз «дала» и теперь изволь жениться!», «как это так, я столько им отдала, а они не ценят!»

Диссоциативные (не-цельные) личности. Бессознательный мотив:
— они не имеют устойчивых понятий, при стрессе готовы скорее отдать, чтобы откупиться. Также с целью ухода от ситуации мимикрируют под среду: если окажутся в обществе, где принято «брать» (криминальной группе), они будут брать — так все поступают, этого от них ждут другие.

Гипоманиакальный тип. Бессознательный мотив:
— эти дают из чувства силы; могут дать импульсивно не просчитывают поступки наперед, нерасчетливо — могут угостить, а сами пойти пешком, потому что закончились деньги. Но будут отрицать, что жалеют о том, что дали. Похоже, именно таких предпочитают женщины… только не в качестве мужей.

А ТЕПЕРЬ — ЛИЧНОСТИ, СКЛОННЫЕ БРАТЬ :

Асоциальные личности. Бессознательный мотив:
— на вопрос, почему вы грабите банки, отвечают: потому что там лежат деньги. Их задача — одержать верх, «сделать» кого-то. Это основная личностная цель. Они мир видят как некий заповедник, в котором они охотятся. Социальные нормы воспринимают как вызов, который интересно нарушать.

Нарциссический тип. Бессознательный мотив:
— эти не умеют испытывать настоящих чувств к людям, а эксплуатируют их во всех смыслах, потому что другие люди как личности для них не существуют. Другие воспринимаются как объекты — для ведения дел, для получения информации, для поддержания самооценки. Нарциссы могут даже давать, но просто чтобы другие их хорошо оценили, поскольку себя они ощущают только в зеркале чужой оценки.

Садистический тип. Бессознательный мотив:
— они отбирают у слабых, чтобы ощутить свою силу. Притеснения всякого рода — это психологический эквивалент «брать». Примеры: милиционер, который придирается без причины, секретарша, дорвавшаяся до должности администратора, «тетки» в присутственных местах. Бытовой садизм — муж ограничивает финансово жену: ему приятна ее слабость и зависимость. По существу, садисты сильными не являются, они пытаются таковыми себя ощутить за счет материального или психологического «грабежа» слабых.

Параноидный тип личности. Бессознательный мотив:
— делают упреждающие удары: им кажется, что их грабят. Они полагают, что надо со всеми воевать в целях профилактики, чтобы не забрали ничего у них — или чтобы вернуть то, что отобрали (или недодали), как они полагают, им когда-то. Если асоциальные ясно понимают, что они берут чужие деньги, чувства, услуги, но считают себя в своем праве — а на остальных плевать, то параноидные люди думают и чувствуют совсем иначе и противоречиво: их идея — «честь и справедливость», хотя их действия часто несправедливы. Они словно вытаскивают бревно из своего глаза, засовывают в чужой, и потом гордо воюют за справедливость.

Шизоидный тип. Бессознательный мотив:
— они отстранены от реального мира, живут в своем внутреннем. Поэтому в этом другом мире могут отдавать — музыку, стихи, даже программное обеспечение. Но в реальной жизни ничего бытового, теплого, связанного со взаимоотношениями они дать не могут. Поэтому тепло, заботу и деньги они берут, а давать могут продукцию, которая может быть продаваемой (Майкрософт), а может и не быть (картины непризнанного гения). Обычно неспособны дать и нормальный секс.

Истерический тип личности. Бессознательный мотив:
— они могут как давать, так и брать, и очень много. Если им надо быть в центре внимания, будут воровать, что плохо лежит, требовать внимания, подарков, заботы, которая, по сути, им может быть и не нужна.

Диссоциативный тип личности. Бессознательный мотив:
— и эти могут как давать, так и брать — если это принято или если это позволяет им сохранять душевное равновесие, которое у них хрупко.

Гипоманиакальный тип. Бессознательный мотив:
— поскольку не склонны просчитывать свои поступки, могут забрать по простоте душевной, не вникая, добродушно.

ЗА ВСЕ НАДО ПЛАТИТЬ

В быту сейчас очень модно обвинять людей: «Он вампир — он использует меня!» На самом деле в природе все уравновешено: когда человек отдает, он неизбежно получает что-то взамен — только не всегда это понимает. Верно и обратное: берущий всегда платит, хотя окружающим это не всегда видно. Допустим, человеку легче отдать деньги, выполнить просьбу, чтобы не испытывать вину — но ведь взамен он получает психическое равновесие и дальше может идти спокойно зарабатывать деньги или заниматься своими делами! Но мы обычно замечаем лишь внешние проявления: деньги, поступки и т.п., а то, что происходит внутри человека не учитываем. Именно поэтому:
Депрессивный типаж оказывается в какой-то момент в кабинете психотерапевта с возгласом: «Доктор, когда же и я хоть чем-то попользуюсь!» А на самом деле он уже пользуется в психологическом смысле — только ему хотелось бы другого.
Асоциальный спросит у тюремного психоаналитика: «Что ж такое происходит, я же все сделал, чтобы меня не посадили — почему же они до меня добрались?» — не понимая, что когда он берет, нарушая закон, он платит тем, что подвергает себя риску возмездия.
Параноидный жалуется, что его не поддерживают в его поисках справедливости: «Старался установить законность и порядок, а они меня возненавидели!». Но ведь он отбирал у «нарушителей» какие-то их «кормушки» или удобные возможности, которыми они до этого пользовались — поэтому пришлось заплатить за это нелюбовью окружающих.
И так далее, для каждого типа.

ЗДОРОВЫЙ ГИМН ЗДОРОВОЙ ЛЮБВИ

На самом деле вопрос о том, сколько надо брать, а сколько давать во взаимоотношениях с кем-либо можно обсуждать только среди психологически здоровых, адаптированных к жизни и уравновешенных людей в эмоционально здоровом обществе (я не имею в виду традиционные национальные, религиозные и т.п. нормы подарков и подношений).

Что такое брать и отдавать для здоровых? Люди берут в меру своего понимания того, что им нужно для того, чтобы выжить и жить (инстинкт самосохранения). Поэтому они не жадничают, не берут больше, чем им надо — но и не стесняются брать, если это им действительно необходимо, потому что они:
— с уважением относятся к собственному бытию,
— принимают ответственность за свою жизнь
— и никто не сомневается, что они возьмут столько, сколько надо.

Это касается всех аспектов «брания» — как для физического, так и психического выживания. «Давать» связано с эротическим инстинктом продолжения рода, в широком смысле — с инстинктом созидания. Он заявляет о себе, когда удовлетворен первый основной инстинкт самосохранения. Поэтому ДАВАТЬ для здорового человека — это значит РЕАЛИЗОВЫВАТЬ СЕБЯ, в том числе и продолжать себя в детях, выходить за рамки своего «Я» в отношениях с другими людьми.

Но давать может лишь тот, кто достаточно взял, чтобы твердо стоять на ногах. Щедрым может быть только богатый, тот, у кого что-то есть. Нищий не может давать, какой бы он альтруистом не был. Больные люди или люди с нарушениями личности чаще всего не могут адекватно ничего дать, потому что они не смогли правильно и нормально «взять» или «отдать» (в раннем детстве, во время физической или психологической травмы), чтобы их психика гармонично развилась и стабилизировалась. Например, в отношениях с родителями у них не был в полной мере удовлетворен первый инстинкт самосохранения, поэтому подсознательно они до сих пор не чувствуют себя в безопасности. Они не могут дать как следует: ТЕМ, КОМУ СЛЕДУЕТ, и ТОГДА, КОГДА СЛЕДУЕТ, потому что их внимание сосредоточенно не на отношениях с реальным другим человеком, а на их внутренней проблеме — чувстве страха, вины, стыда и т.д. (в зависимости от типа личности).

Проблема в том, что «добрать» и обрести внутреннее равновесие человеку трудно — то, что не было сформировано в детстве, с большим трудом компенсируется во взрослом возрасте. Может помочь либо психотерапия или даже лечение, либо очень глубокий и долгий позитивный опыт отношений, полных любви и понимания — причем не обязательно сексуальной, а в любви в широком смысле. Поэтому правы гуманисты и философы, которые говорят: если вы хотите улучшить мир — проявляйте любовь к людям при каждой удобной возможности. Потому что психологически нарушенных личностей в мире — большинство. Потому что если мы их любим, это означает, что остались люди здоровые, которые могут отдавать — и тем самым мы как бы закрываем бреши, психологические дефициты этих людей. И тем самым мы даем им возможность вздохнуть спокойно и постепенно так же обрести способность что-то дать другим.

Особенностью депрессивного типа шизоаффективного расстройства является наличие признаков депрессии и шизофрении. Человек одновременно страдает от апатии, бессонницы, подавленного настроения, слуховых галлюцинаций и бредовых мыслей. Нередко такое состояние без своевременной медицинской помощи приводит к формированию наркотической или алкогольной зависимости и попыткам суицида.

Консультанты клиники "IsraClinic" будут рады ответить на любые вопросы по данной теме.

Я подтверждаю, что принимаю условия согласия на обработку персональных данных.

Шизоаффективное расстройство - эндогенное заболевание, проявляющееся эпизодическими, приступообразными психозами, в динамике и симптоматике которых одновременно или последовательно в течении одного приступа сосуществуют шизофренические признаки и симптомы аффективного расстройства эндогенного характера.

В зависимости от вида аффективных расстройств, выделяют три типа шизоаффективных расстройств:

• маниакальный тип;
• депрессивный тип;
• смешанный тип.

Это приступообразный психоз, при котором одновременно или последовательно в течении одного приступа проявляются симптомы депрессии и шизофрении. Для депрессивного настроения при шизоаффективном расстойстве характерна бессонница, заторможенность, чувство вины, усталость, апатия, безысходность, пессимизм, суицидальные мысли. В тоже время депрессия сопровождается характерными для шизофрении психотическими признаками: эхо мыслей, бредом влияния или воздействия, контроль над мыслями, галлюцинациями. Шизоаффективное расстройства депрессивного типа имеет менее выраженную симптоматику, чем при маниакальном типе, но и более длительное течение приступов и менее благоприятный прогноз. Шизоаффективное расстройство нуждается в своевременном и квалифицированном лечении в психиатрическом центре, затягивание лечение может привести к развитию шизофрении, развитию шизофренического эффекта, усугублению депрессии, формированию алкогольной или наркотической зависимости или суициду.

Диагноз F 25.1

Давайте рассмотрим, как будет выглядеть история болезни при шизоаффективном расстройстве депрессивного типа. Для примера приведем случай пациента 27 лет.

Анамнез.

Родился старшим в семье, есть еще 2 братьев. После школы учился в ВУЗе, но не закончил, начал перебиваться подработками. Последние 2 года нигде не работает. Не женат, детей нет. На фоне безработицы увлекся изучением истории религии и оккультизма. Из семейной истории известно, что отец в свое время проходил лечение от депрессии, которая развилась после потери работы.

После попадания в аварию в 2016 году пациента начали беспокоить частые головные боли, головокружения. Вскоре после ДТП начались проблемы в общении с окружающими. Обратился за помощью к психиатру, рассказал о симптомах, о том, что появились сложности в общении, так как, по словам пациента, «близкие и друзья не разделяют его взгляды на религию», проходил лечение по диагнозу соматоформная дисфункция вегетативной нервной системы. После выписки прекратил общение с родителями, обвинял их в собственной никчемности, в том, что он не смог ничего добиться. Перестал выходить из дома начал увлекаться магическими ритуалами, замкнулся. Искал выход в употреблении алкоголя, совершил попытку суицида.

Это один из примеров истории болезни при шизоаффективном расстройстве депрессивного типа по F 25.1.

Особенности данного состояния заключаются в следующем:

• расстройство больше распространено среди горожан, нежели среди сельских жителей;
• у детей проявляется нечасто, обычно первые симптомы становятся заметными по достижению совершеннолетия;
• женщины страдают такими расстройствами чаще, чем мужчины.

Шизоаффективное расстройство депрессивный тип, причины

Среди причин развития психотического расстройства называют ряд провоцирующих факторов:

• Генетическая предрасположенность-наличие в семейном анамнезе случаев заболевания шизоаффективными расстройствами, эндогенными аффективными расстройствами или шизофренией.
• Нарушение обменных процессов в головном мозге, которые свойственны больным психозами или шизофренией. Речь идет о нарушении баланса нейторансмиттеров и их способности передавать сообщения между клетками мозга.
• Стрессовые ситуации, особенности черт характера человека, такие как замкнутость, проблемы с коммуникабельностью, невротические черты характера.

Шизоаффективное расстройство депрессивный тип, диагностика

Диагностировать , установить его тип и назначить эффективное лечение может только квалифицированный врач-психиатр. В клинике «IsraClinic» проводится всесторонняя диагностика состояния пациента, собирается анамнез, проводится опрос пациента и его семьи, патопсихологическое тестирование, а также оценка физического состояния пациента с целью исключения других заболеваний.

Диагноз шизоаффективное расстройство ставится при условии наличия в одном эпизоде:

Не менее двух характерных признаков депрессивного эпизода:

• сниженная способность к вниманию и сосредоточению;
• снижение самооценки и уверенности;
• навязчивые идеи уничижения и виновности;
• пессимизм и мрачность по отношению к своему будущему;
• нарушения сна и аппетита;
• самоповреждение и попытки суицида

Не менее одного-двух типичных признаков шизофрении:

• вкладывание или отнятие мыслей, их трансляция или вещание (эхо мыслей);
• бред влияния, воздействия, восприятия или пассивности, который относится к действиям, мыслям, телу (в том числе отдельным его частям);
• слуховые галлюцинации (комментирующие или осуждающие голоса, обсуждающие или осуждающие его поведение), другие виды галлюцинаций, например «разговаривающие» части тела;
• стойкие бредовые идеи, которые не характерны для данной культуры, религиозной принадлежности и имеют невозможный и неадекватный характер. Отождествление себя с историческими, политическими или религиозными деятелями, наличие сверхспособностей (общение с инопланетянами, управление погодой).

Шизоаффективное расстройство депрессивный тип, лечение

Лечение шизоаффективного расстройства имеет более благоприятный прогноз, чем лечение шизофрении. При сильно выраженной симптоматике (бреде, галлюцинациях, идеях самоповреждения или склонностью к суициду) необходима обязательная госпитализация, но в большинстве случаев лечение может проходить амбулаторно.

Методика лечения шизоаффективного расстройства в Израиле базируется на применении комплексного подхода: медикаментозной терапии и психотерапии.

• медикаментозная терапия призвана купировать симптомы расстройства: депрессию (с помощью антидепрессантов) и шизофреническую симптоматику (нейролептики).
• психотерапия. Применяются различные виды индивидуальной и групповой психотерапии, а также семейная терапия.

Сроки лечения шизоаффективного расстройства депрессивного типа зависит от тяжести симптомов, анамнеза и применяемых методов лечения.

У него острое чувство юмора, за словом в карман точно не полезет, общительный и обворожительный, он умеет разговорить и очаровать. Он садится напротив меня и рассказывает свою историю. По ходу дела много шутит, приводит метафоры, он остроумен и весел. Но в его глазах я все равно чувствую напряжение и печаль, о которой пока не хочу расспрашивать.

Маниакально-депрессивный тип личности выглядит именно так. И хотя в работе я не делю людей на категории, предпочитая оставаться в актуальном переживании, сегодня хочу рассказать именно об этом.

Этот человек очень любит общаться с другими, он энергичный, заводной, тип его мышления довольно быстрый и непоследовательный, мысли как будто скачут, но слушать его интересно из-за высокой эмоциональной активности.

И есть топливо для этой энергии - скрытая печаль, которая так и остается глубоким собственным переживанием. Рано или поздно такой человек истощается, и тогда на поверхность выходит депрессивная часть, что вызывает тревогу и отчаяние.

Чтобы не переживать сложные эмоции печали и тоски человек использует два механизма: отрицание и отреагирование. Отреагирование может быть как в прямой форме, так и в косвенной - убегание от проблемы.

Чтобы не чувствовать боль, человек начинает переключаться на что угодно: на новые отношения или провоцирование ссоры, промискуитет, уход в алкоголь, в работу. Отрицание же часто прячется в юморе или человек делает вид, что не слышит и не видит происходящего.

К: Со мной фигня какая-то происходит. Задолбался уже страдать, хотелось бы поскорее выбраться из этого

Т: Вы себя как будто ругаете сейчас

К: Так и есть, не могу с собой справиться, чувствую себя унылым г..ном

Т: Похоже, что ваше переживание сильнее, чем вы могли предположить

К: Так я за этим и пришел, чтоб вы мне помогли! Чувствую себя беспомощным и это только моя вина, не знаю уже к кому мне обращаться. Я как будто разваливаюсь на части.

Клиенты с маниакально-депрессивным типом личности действительно очень боятся этого ощущения. Развалиться на части. Внутренне они уверены, что когда их узнают получше, разоблачат такими какие они есть, то перестанут. "Такой, какой я есть, я никому не нужен".

Именно поэтому они глубоко спрятали свою чувствительную сторону и предпочли стать "интересным".

Юмор, стойкий характер - это то, что делает такого человека устойчивым и приспособленным к условиям внешнего мира.

Он много рассказывает о себе, возникает даже ощущение переполненности подробностями его жизни, и я не понимаю как это относится к делу. За всей этой бравадой прячется то, за чем он и пришел ко мне.

Т: Что вы чувствуете когда рассказываете мне свою историю?

К: Ничего, пустоту и безысходность

Т: А что за ней, за этой пустотой? На что она похожа?

К: На тоску. И я не знаю как мне жить.

Возможно родители не разрешили, переключили, пренебрегли эмоциями ребенка (конечно же, из лучших побуждений) а может быть, проявляли настолько мощное отвержение к его печали, что он сформировал себе такую сильную защиту. "Фигня все это, прорвемся".

Это формируется раньше того как мы научаемся этим управлять, наши защиты сильнее нас. И я пока не знаю историю своего клиента, но уже готовлюсь к тому, что мы пойдем в детство. И я услышу фразу "Мужчины не плачут, вытри сопли, соберись, тряпка" или что-то подобное.

Он не дает себе места для грусти, он очень сильный, и он пришел лишь тогда, когда совсем невыносимо. И в безопасном психологическом пространстве мне нужно услышать его боль, его печаль, разглядеть его за волной позитива и перестать поддерживать ту крепость, которой он себя окружил.

И это не так приятно и хорошо, как может показаться, ведь где есть любовь, там есть и боль. На месте старой крепости мы будем взращивать новый сад, живую изгородь творческих приспособлений к жизни. К жизни, в которой он будет полноценно проживать каждый свою миг.